Все началось еще до моего рождения, когда первый муж моей матери - барон Ансбах - по-видимому ярый борец за свободу Дриксен был повешен за попытку убийства верховного командования Талига, а моя мать вместе с титулом стала супругой генерала Орельена Шеманталя - моего отца.
На первый взгляд, мама приняла свою судьбу - родила в новом браке нас с сестрами, а ее сына от первого брака - моего любимого брата Рихарда - отец полюбил, как родного, но это на первый взгляд, на самом деле она так никогда и не смирилась с произошедшим. Когда отец уезжал на войну, что было нередко - дома он почти не бывал (я сейчас думаю, что, возможно, он чувствовал, что нелюбим и ему не особенно хотелось подолгу задерживаться дома) мать постоянно говорила о том, как она несчастна и как несправедливо с ней поступили. Я любила ее, и мне казалось, что действительно, если бы не было войн, если бы наша страна не была захвачена, то не было бы так много несправедливости…
А потом уже в мою собственную жизнь пришла любовь - кэналлийский мальчишка, который очень настойчиво за мной ухаживал, невероятно красивый и также невероятно нахальный, с горячим южным нравом. Рамиро Алва - любовь, ради которой я наплевала на репутацию и мнение общества, ради которой готова была оставить мать, ненавидевшую его семью, любовь, которую я так и не смогла забыть после того, как он был вынужден меня оставить (как я считала опять-таки из-за истории с первым мужем моей матери), как ни старалась…
Когда на меня вышли те люди я была совсем юной девочкой. Мне предложили работать на Дриксенское сопротивление, и я согласилась. Думала ли я о последствиях своих действий? Была ли убежденным борцом за свободу Дриксен? - Нет. Просто мне казалось, что моя жизнь, как и жизнь моей матери, никогда не будет счастливой, а виной всему те же обстоятельства. Если можно что-то исправить в этой жизни - можно попытаться, пусть мне уже безнадежно не повезло, ну, пусть хоть для других что-нибудь изменится к лучшему, возможно... По сути я просто согласилась на авантюру, чтобы убежать от своих проблем…
Так я стала работать курьером в Эйнрехте, а пять лет назад, получив патент фрейлины при дворе Ее Величества Королевы Раймонды, - уже в Олларии.
Когда ехала в Олларию думала, что еду в столицу захватчиков, а уже на месте поняла, что все не совсем так, то есть вообще совсем не так, как я себе представляла. Я была совсем одна в столице - все мои близкие остались в Дриксен, и я поначалу чувствовала себя неуверенно и одиноко, а Королева Раймонда практически с самого начала стала относиться ко мне очень тепло. Она многому учила меня, помогала разобраться в придворном этикете, просто поддерживала. И… постепенно я стала понимать, что моя курьерская работа уже не просто увлекательная авантюра, каким-то образом полезная родине, - теперь она стала чистой воды предательством близких мне людей, которые мне доверяли и к которым я по-настоящему привязалась. Я боялась себе признаться в том, что я не знаю выхода из сложившейся ситуации - я привыкла рассчитывать на себя, а здесь я не видела решения. Однажды я чуть не попалась, оказавшись не в том месте и не в то время, но Ее Величество меня отстояла и спасла от Багерлее. После этого случая мне стало еще тяжелее. Если раньше я успокаивала себя тем, что стала этим заниматься до знакомства с ней, то теперь уже я стала осознавать себя настоящей предательницей и постоянно чувствовать перед ней вину за обманутое доверие.
Не знаю, чем бы в итоге закончилась эта история, если бы в скором времени я не попала в плен. Раньше моя «работа» была относительно безопасной, а тут меня попросили переправить письма на фронт. Просто мой кузен - Жорж Шеманталь квартировал недалеко от линии фронта и моя кандидатура показалась самой логичной. Я снова лгала и скрывала истинную цель своего визита от кузена. Снова ждала и ждала курьера, как обычно, но его все не было. Мне пришлось сказаться кузену больной, потому что ему уже нужно было ехать, а я все гостила у него. Кузен вынужден был уехать без меня и незадолго после его отъезда городок, где мы встречались, захватили гаифцы. Я запаниковала и спрятала так и не переданный пакет документов под отходящую доску пола - потом мелькали мысли, что этот пакет мог мне купить свободу от плена, но теперь я ужасно рада, что у меня не хватило ума, но зато хватило совести этого не делать - если бы сделала, то, наверное, сильно бы раскаивалась в этом сейчас.
Итак я оказалась в плену у гаифцев.
читать дальшеПоначалу для меня - привыкшей к чистоте и уюту - это был сплошной кошмар - ужасные условия содержания пленных: перевозка на неудобных повозках, вместо кроватей - офицерские мундиры, из которых для меня, как для дамы, соорудили постель, общие камеры, по счастью с другими женщинами, а не с солдатами, а потом самое жуткое - одиночный каменный мешок. Ни окон, ни воды, чтобы хотя бы умыться - только неуютная постель и дверь с окошком, в которое за мной как-будто неусыпно кто-то наблюдал. Мне казалось, что я просидела там целую вечность - я потеряла счет дням и, наверное, бы вообще сошла с ума или умерла с тоски, если бы в один прекрасный день ко мне не подкинули соседа.
Я была несказанно рада другому живому существу возле себя и в то же время никак не могла ожидать появления в своей камере именно этого человека. Он был сильно избит и, как мне показалось, почти сразу потерял сознание, но я его узнала - каждый, кто живет в столице, узнал бы Первого маршала Карлоса Алву. Я видела его в плену и до этого и знала, что он себя не выдал, а прикинулся Дриксенцем - благо его внешность и знание языка это позволяли. Я была шпионкой и предательницей, но, как ни странно, я сразу не задумываясь включилась в его игру и ни разу у меня не возникло мысли предать этого человека.
А дальше… дальше было много странного и необычного, как будто легенды, которые я всю жизнь считала таковыми, начали оживать у меня на глазах. А еще произошло много такого, из-за чего я - никак не склонная к самоубийству и страстно любящая жизнь - впоследствии чуть не отдала ее за этого малознакомого мне человека.
При первой нашей встрече в камере я думала, что Карлосу очень плохо - я боялась, что не смогу ему помочь, так как у меня не было с собой ничего, кроме одежды, я попыталась его осмотреть, и он попросил воды. Я, все еще наивно думая, что женщинам в плену полагаются поблажки, бросилась к двери и стала просить воды. Пришел молодой охранник с кувшином - сперва мне показалось, что он добрый - у него были веселые глаза, но он стал приставать ко мне, требуя определенной награды за то, чтобы напиться. Карлос непостижимым для меня образом сумел встать еще когда мы ждали прихода охранника - он, в отличие от меня, сразу понял, что нельзя было этого делать и приготовился защищаться. Когда гайифец попытался меня обнять, Карлос ударил его с такой силой, что, кажется, сразу сломал ему челюсть… Я вряд ли когда-нибудь забуду хруст ломающихся костей, сопровождавший это действо…
Дверь осталась незапертой, и мы просто сидели и ждали, когда за нами придут.
Ждали долго, уже успели разговориться, но никто не приходил… пока в один прекрасный момент не раздался стук в дверь. Это был тот самый охранник, только он почему-то спрашивал разрешения войти… Я никогда не видела выходцев до того дня - если бы герцог Алва не знал, как от него избавиться, я бы погибла в ту ночь. Я когда-то давно слышала байки про то, как выходцев можно прогнать, но никаких заговоров я не помнила, да и слишком была измучена и напугана в тот момент - очень сомневаюсь, что я бы справилась. Так Карлос Алва спас мне жизнь и получил в награду, преследующего его мертвеца.
Мы просидели целую ночь в ледяной, как могила, камере. Карлос уступил мне кровать и почти силой завернул меня в одеяло, потому что я никак не хотела сдаваться и греться, пока он мерзнет. Но он таки настоял - он мужественно просидел всю ночь на табурете у моей постели. Я не спала - мне было не до сна - мы всю ночь проговорили.
Потом был генерал-гаифец, перевозивший нас из той ужасной тюрьмы в казармы. И погибший той страшной ночью Хосинто Альварес - веселый кэналлиец с детским именем, когда-то любивший сестру Карлоса Анхелику и так и погибший, не расставаясь с медальоном, в котором был ее золотистый локон. Он спас других от выходца, но сам погиб… Я очень надеялась, что Хосинто не станет выходцем, но так и не узнала о его дальнейшей судьбе… Так странно, когда совсем незнакомого и чужого тебе человека становится так щемяще до боли жаль…
Дальше были казармы. Условия стали намного лучше - меня поселили в маленькой офицерской комнатке - отдельно от остальных пленников. По сравнению с тюрьмой там было даже уютно. Была вода и нормальная постель, а еще по дороге в казармы у меня завелся маленький пушистый друг - Моро - котенок, который выскочил к нам под ноги из заброшенного дома, когда мы шли по улице. Имя ему, конечно дал Первый маршал - в честь коня своего отца. Карлос, как всегда, смеялся и говорил: «Пусть старые придворные вздрагивают, вспоминая коня-убийцу, когда Вы будете звать кота по имени».
А потом была устроенная для меня кэналлийцами баня, гаифское вино, попытки Карлоса научить меня драться, вид его чудовищных шрамов и рассказ об огромной мыши…
много всего… страшного и дорогого… того, что изменило меня, мое отношение к жизни, помогло мне понять, куда идти дальше и чего я хочу…
И еще я хотела бежать из плена вместе с Карлосом. Его бы не дали выкупить - он должен был бежать - и я решила бежать с ним… и бежала бы, если бы судьба опять не распорядилась по своему.
Нас вдруг решили куда-то перевезти - мы ехали в закрытой карете, а потом был взрыв - мне показалось, что Карлос вытолкнул меня из кареты и наступила темнота. В этой темноте мы очнулись снова вдвоем… Мы по-прежнему могли говорить и даже, как будто дотрагиваться друг до друга, но что-то было не так…
Карлос вдруг посмотрел мне в глаза - я ничего не видела, но явственно ощущала его взгляд - и сказал очень серьезно, но при этом как-то покровительственно:
- Послушайте меня, Катарина, и обещайте, что не будете плакать - потом можно, а сейчас нет. Мне кажется, мы мертвы, потому что я точно помню, как мне перебило ребра, но я не чувствую боли и легко могу двигаться. Мы мертвы, но не пугайтесь, потому что я смогу Вас вывести…
И я обещала. Я сама не знаю почему, но я с самого начала просто верила этому человеку. Верила и все, даже не вопреки, а просто… просто потому, что ему нельзя было не верить.
Правда почти сразу меня спустила на землю следующая его фраза:
- Я выведу Вас, а сам останусь, потому что выйти отсюда сможет только один из нас. Вы не сможете меня вывести - Вы не знаете, как. А я Вас смогу.
- Я без Вас не могу уйти…
- Вы должны. Или оба погибнем. Выйти сможет только один.
- Тогда идите Вы. У Вас семья и… Вы намного важнее меня - оставьте меня и идите… (я люблю жизнь - я не сумасшедшая - но в тот момент я не кривила душой - я действительно готова была остаться, даже не подумала о том, что Карлос - человек благородный - не бросит даму. Это был первый случай в моей жизни, когда я действительно искренне готова была умереть за другого человека)
- Нет. Вам меня не вывести. Вы выйдете, найдете кого-нибудь из моих братьев и все им расскажете - они смогут мне помочь…
- Я смогу показать им где это место?
- Нет. Вы окажетесь неизвестно где, когда выйдете отсюда и дороги назад помнить не будете. Думайте о том, куда хотите попасть - есть небольшой шанс, что у Вас получится там оказаться…
Я сдалась и согласилась. Обещала, что буду полезной, когда во время наших долгих разговоров в камере напрашивалась бежать вместе, а оказалась обузой… Мне давно не было так плохо и больно, как в тот момент…
А потом я вслепую шла по лабиринтам смерти - шла по звуку голоса Карлоса, и он действительно меня вывел. В конце лабиринта забрезжил слабый свет - я обрадовалась, подумала, вдруг мы сможем бежать вместе, но эта слабая надежда тут же растаяла, когда я услышала уже другой голос - резкий и ледяной, который зло и насмешливо выкрикнул:
-Ты уходишь ценой того, что он остается!
Я не помню, говорила ли я что-то в ответ, не помню что происходило вокруг - помню только пронизывающую боль от осознания потери, помню, что мне ужасно хотелось взять Карлоса за руку или лучше обнять на прощание (хотя настолько близки мы не были, но нельзя же просто уйти, расставаясь, с большой вероятностью навсегда), но я внезапно оказалась в каком-то светлом пространстве уже без Карлоса, но не одна.
Передо мной была огромная жуткая тварь, похожая на мышь. Потом я узнала, что они называются роттонами, а тогда мне было все равно, как она называется - я была не столько напугана, сколько страшно зла из-за того, что мне пришлось спасти свою жизнь ценой жизни человека, который - надо признать - стал для меня много значить за время плена.
Карлос успел отдать мне свой кинжал перед выходом из лабиринта. Не спрашивайте, откуда он у него оказался - то место было странным - там все могло быть. И я набросилась на роттона с кинжалом. Драться я не умею - Карлос учил меня немного в плену, но мне было сложно - я с трудом даже решилась всерьез его бить во время наших уроков - я боюсь делать больно живому существу. Но этого монстра я ненавидела - я старалась ранить его изо всех сил и искренне надеялась убить - в плену Карлос рассказывал, что встречался с такой тварью и убить ее возможно. А роттон смеялся и издевался надо мной - он словно чувствовал мою боль - знал, что творится у меня в душе и издевался. Смеялся он и над попытками его ранить - говорил, что оружие его не убьет и даже, если я бы чудом отрубила ему голову - она вырастет снова. Я злилась еще больше и готова была рискнуть и проверить его теорию, но тут я почувствовала, как мне в щеку ткнулись усы и маленький мокрый нос…
Моро… как он выжил, как прошел тропами смерти вместе со мной. Вот уж точно, у кошек 9 жизней…
Мне стало легче с появлением Моро - я взяла его на руки и прижала к себе, а роттон разъярился и стал кричать на меня, чтобы я убрала котенка. Он так яростно кричал, что я поначалу испугалась, что он убьет Моро, и спрятала котенка за спину. Спрятала и почувствовала, что роттон радуется - тогда я вновь стала держать Моро перед собой - и роттон шарахнулся прочь. Он не убежал и по прежнему пытался кидаться на меня, но не смел коснуться, пока я держала перед собой Моро. Я увидела яркий свет и коридор или лестницу - я точно не помню - увернулась от роттона и бросилась бежать вперед.
Неожиданно я оказалась во дворце в толпе придворных.
Тогда я была в таком состоянии, что мало осознавала, что происходит вокруг, а сейчас, пытаясь восстановить в памяти и анализируя события, даже представить не могу, как я тогда для них выглядела - только что умершая и вновь воскресшая - в одной руке кинжал Карлоса, другой прижимаю к себе Моро, кажется реву. Я ведь уже не в лабиринте, а обещала не плакать только там…
Придворные естественно начинают задавать мне вопросы, среди них и его Высокопреосвященство - кардинал эсперантистской церкви - моей церкви. Я попыталась отвечать и вдруг почувствовала, что не могу - слишком тяжело, чтобы рассказывать толпе людей…
Я смогла только выдавить, что была в плену с Первым маршалом и хочу видеть кого-нибудь из его братьев - буду говорить с ними. Кто-то зовет Алва - и ко мне спешно подходит черноволосый человек, одетый в цвета Повелителей Ветра. Невидящим взглядом смотрю ему в лицо… случайно встречаюсь с ним взглядом и сердце сжимается и замирает: Рамиро… Рамиро Алва - младший брат Карлоса, как я и хотела… Но… для меня он не просто один из Алва. Это человек, который когда-то давно, когда я была совсем еще девчонкой погубил мою репутацию… лазил ко мне в окна, дарил цветы, говорил о любви…, целовал… но главное - это человек, которого я когда-то любила той первой самой чистой и искренней любовью, человек, которого я когда-то считала своим счастьем и без которого не мыслила своей жизни… человек, с которым в один ужасный день мы вынуждены были расстаться навсегда, так как его родители не одобрили наш брак…, человек, которого я гордо проводила без слез и истерик, а потом сходила с ума от любви и одиночества, а потом сбежала в безумную авантюру, согласившись переправлять эти дурацкие письма, лишь бы заполнить пустоту внутри.
И вот после всего этого и после кошмара плена он снова стоит передо мной.
Он ведет меня подальше от людей, чтобы я могла все рассказать ему наедине. Иду за ним, как во сне - садимся рядом и он начинает расспрашивать меня о произошедшем. Я не помню, что творилось в моей душе - не знаю, как это передать словами. Боль и ужас от понесенной утраты, шок после смерти и воскрешения, после поединка с тварью, теплый черный комочек, неожиданно оправдавший, казалось бы нисколько не подходящее имя и спасший мне жизнь, копошащийся у меня на руках, и он - его теплые руки… ласковые синие глаза - как он смотрит, будто и не было всех этих лет и передо мной вновь тот же отчаянный нахальный мальчишка. Он взволнован за брата - сдержанно задает мне вопросы - я отвечаю и не могу перестать плакать, захлебываюсь - понимаю, что важно поскорее все рассказать, но мысли путаются, эмоции переполняют. Почти сразу переходим на ты - скользит фраза - «на ты, как раньше…» Не выдерживаю и прижимаюсь к его груди - нет, ни как к любовнику - просто он - кажется родным, теплым, близким… Этого так не хватает после всего, что произошло…
Потом вдруг осознаю страшное: я пытаюсь спасти Карлоса и отправляю Рамиро за смертью. Смотрю на него с ужасом, в полном смятении, не зная, что мне делать. Говорю, что не хочу, чтобы он там остался и, вместе с тем, хочу вернуть Карлоса.
Подходит брат Рамиро - Эстево. Братья успокаивают меня, говорят, что знают, что делать, как спасти брата и вернуться самим.
Соглашаюсь. Чувствую вновь себя слабой и бесполезной, но другого выхода не вижу - я ведь и правда не знаю пути назад.
Братья уходят. Уходя Рамиро вновь смотрит мне в глаза. Я не понимаю толком, что он чувствует ко мне, но в этом взгляде что-то есть. Кажется он меня не забыл, даже через столько времени.
Я остаюсь на попечении Жака - моего любимого кузена - он рад мне, он, конечно, не подозревает, почему я задержалась у него и почему ему пришлось уехать без меня. Он никогда до этого не был при дворе - он не знает хороших придворных манер и ведет себя своеобразно. Зато он такой настоящий, без всякого этикетного притворства. Я так рада, что именно сейчас он оказался со мной.
Неожиданно к нам подходит Вольфганг Ариго - капитан королевской охраны. Он говорит, что ее Величество желает меня видеть и уводит меня в ее покои.
Я ужасно ей рада - мне тяжело говорить о плене, но я понимаю, что теперь мне придется рассказывать это снова и снова - тогда уж пусть лучше ей. Королева добра ко мне - она поймет, утешит, мне станет легче…
Королева сразу дает мне вина и начинает расспрашивать. Мне немного легче - я начинаю приходить в себя, тем более ее уютная комната располагает к спокойствию. Я рассказываю все по порядку. Но эмоции вновь захватают от того, что приходится пережить все снова, и я начинаю плакать. Королева поит меня вином, обнимает, пытается поддержать. Я заканчиваю свой рассказ, уже готовлюсь пойти к себе и отдохнуть, но неожиданно Ее Величество задает мне прямой вопрос:
- Катарина, а как ты оказалась в плену? Скажу прямо - тебя подозревают в измене…
Я молчу, замерев от охватившего меня ужаса. Нельзя ничего говорить - любое слово равносильно признанию, кроме разве что самой подлой лжи. А лгать я уже не в силах…
А королева говорит… много говорит… о том, что я ей дорога, но она не простит предательства, что она готова меня простить, если я во всем признаюсь и буду ей верна…
Мне страшно признаться - я рискую всем, все то немногое, что я имею, висит на волоске. И Рамиро - я так давно его не видела, а теперь потеряю его уже точно навсегда…
Но выбора нет. Хватит лжи и предательства. Я слишком устала… Я так уважать себя перестану…
И я признаюсь во всем. Рассказываю все свою историю, как есть: и про мать, и про свою любовь, и про курьерскую работу.
Сижу, съежившись, ощущаю, как леденящий душу страх расползается по всему телу, понимаю, что сейчас вызовут охрану и препроводят меня в камеру… опять каменный мешок, отчаяние, одиночество, теперь уже без исхода…
Но королева неожиданно обнимает меня и сочувствует мне. Говорит, что не погубит ни меня, ни мою репутацию, что я останусь при ней, как раньше.
С плеч словно падает тяжеленная скала. Вот, кажется, в тот момент я почувствовала себя по-настоящему возродившейся.
Ее Величество отпускает меня отдохнуть и привести себя в порядок. Снова оказываюсь в своих привычных, уже ставших родными, комнатах. Какое все-таки счастье привести себя в порядок после плена…
Я вновь потихоньку втягиваюсь в придворную жизнь - вновь встречаюсь с Элизой фок Штарквинд - моей юной подружкой. Рассказываю ей свою историю, рассказываю про свою встречу с бывшим возлюбленным. Элиза негодует - она очень эмоциональна и горяча - она в гневе кричит о том, что я не должна думать о мужчине, который когда-то оставил меня. Она еще не любила по-настоящему - ей сложно меня понять. Но все равно меня ужасно смущает ее напористость и резковатые суждения.
В один прекрасный момент, спускаясь по лестнице, вижу среди придворных… Карлоса.
Я не верю своим глазам - значит жив, значит не зря я ему верила - кажется он всегда все просчитывает наперед и знает выход из любой ситуации. Мелькает мысль, что не зря сравнила его пару раз с Леворуким во время нашей болтовни в плену. От радости забыв о приличиях, подбегаю к нему и хватаю за руки. Он улыбается, кажется он тоже рад меня видеть. Не помню - говорю я ему что-то или нет - я просто ужасно рада. Восторг проходит - я вспоминаю, что я фрейлина, а он Первый маршал, к тому же у него есть семья, а я забыла всякие приличия. Оставляю его и отхожу, а в душе все же ужасно радуюсь. Значит наши с ним безумные приключения закончились хорошо.
А еще замечаю, что и братья Карлоса здесь - пока не думаю о том, как он вернулся - важно, что все живы.
Смотрю на Рамиро и понимаю, что, кажется, не забыла ничего, и он смотрит так, что мурашки по коже. Не знаю его мыслей - чувствую только, что и он не равнодушен, значит не забыл…
Вот только… он ведь не знает о моем предательстве, если только Ее Величество не рассказала, кому следует, ведь, наверное, была должна.
Решаю поговорить с ним первой - неопределенность слишком невыносима, а предательство - пусть он лучше узнает все от меня и прогонит от себя, чем ему будут доносить на меня и он начнет меня презирать или ненавидеть, а я не буду знать причины.
Прошу его о разговоре наедине - он сразу соглашается - кажется ему тоже нужно поговорить и объясниться. Он, как и раньше прямолинеен - я не знаю, как подойти к вопросу, а он сразу начинает с главного:
- Кажется… все уже понятно… (смотрю снова ему в глаза и понимаю - да, понятно, я люблю его и так и не смогла найти ему замену, и он любит, действительно, раз один взгляд дает ответы на все вопросы - к чему здесь ненужные слова). Я ухожу на войну, а когда вернусь мы все решим… Сейчас не время…
Я соглашаюсь - я почти счастлива, ведь я знаю, что любима, а ждать… ну, раз ждала так долго смогу и еще немного. Но тут я вспоминаю, зачем к нему шла, и снова чувствую, как надежда медленно, но верно ускользает.
Я все же решаюсь и рассказываю ему все, как есть. Он слушает молча, глядя перед собой, не перебивая и не задавая лишних вопросов. Я понимаю, что это конец - что теперь ему незачем ждать - решение придет само собой - шпионке нет места в его жизни… Заканчиваю свой рассказ и готовлюсь уйти, теперь уже навсегда. Рамиро поднимает на меня глаза и произносит, на удивление спокойно:
- Спасибо, что избавила меня от необходимости выбора. Я Алва - для меня Талиг важнее всего (чувствую, как сердце сжимается и обливается кровью). Если бы я узнал от других, мне бы пришлось принимать решение, что с этими знаниями делать.
А потом он вдруг начинает меня оправдывать, как и Ее Величество. Говорит, что мать повлияла на меня, что я запуталась.. Все так, но у меня ведь и своя голова есть, поэтому от оправданий мне становится невыразимо совестно. Но он повторяет свое предложение - он по-прежнему хочет выждать и принять решение - он простил и не готов от меня отказаться…
А дальше потянулась безумная придворная жизнь - Ее Величество все время была захвачена какими-то тайными делами, мой возлюбленный и его братья все время куда-то уходили, а потом возвращались ранеными, посреди бального зала неожиданно оказывались отравленные послы. Я чувствовала, что вокруг происходит что-то странное, опасное, но совершенно ничего не понимала. Пыталась подговорить Элизу напроситься в опасные приключения с мужчинами, но она была решительно против, сказав, что не женское это дело. После этого у меня даже состоялся любопытный разговор с глашатаем на эту тему, а потом этот молодой человек неожиданно куда-то пропал..
Я пыталась разузнать у ее величества о происходящем, но она почти не брала нас в свои дела, лишь, как всегда, давала мелкие поручения. Мне было немного обидно, потому что казалось, что, возможно, она перестала мне доверять и поэтому держит на расстоянии. Конечно, это заслуженно, но ведь от этого не менее больно. Правда она горячее участие принимала в моей истории с Рамиро - кажется искренне хотела нашего воссоединения. Один раз даже, видимо, говорила с ним об этом, хотя этот факт меня практически поверг в отчаяние - я ведь знаю его характер - он не потерпит давления на себя, а я вовсе не хотела навязываться ему - я хотела быть с ним только в том случае, если он и правда по-прежнему меня любит.
Еще был бал, о котором я так мечтала в плену. Я правда не очень хорошо танцую, но балы люблю. А после плена и всего произошедшего со мной за последнее время мне просто очень хотелось праздника.
Танцевали с Рамиро - мы как-то случайно оказались сразу за парой, открывающей бал. Я немного волновалась, чтобы не сбиться - в плену я несколько поотвыкла от королевских балов и приемов, но Рамиро вел меня очень уверенно, поэтому все прошло отлично - я рядом с ним тоже стала чувствовать себя уверенно и уже не сбивалась.
Потом еще долго танцевали. И Карлос сдержал свое слово, данное мне в плену, и танцевал со мной.
Еще помню, что в одном их танцев мы встретились в паре с нашим кансильером - Хуаном Вальдесом - мне показалось, что он смотрел очень сурово, даже подозрительно. На балу мне было весело и дурные мысли как-то не шли в голову, а после я поняла, что, наверное, он ведь знал обо мне и подозревал меня в измене.
Еще меня пригласил танцевать граф фок Варзов. Славный юноша - он перед балом помогал мне развеяться, вспоминая со мной фигуры танцев, а потом проявлял живое участие, поддерживая меня после плена. Много расспрашивал и говорил со мной. Я была рада с ним танцевать - он очень хорошо танцует и помогал мне не сбиться - с ним мне было легко, хотя обычно вальсовые шаги при быстром ритме танца даются мне не очень.
Потом мы еще долго танцевали с Элизой - наши кавалеры, правда, разбежались по делам, и мы остались танцевать с иностранными послами. Особенно удивляли своими традициями гаифцы. Севилий Капрас кружил меня в вальсе во всех направлениях, не следуя общей логике, едва не налетая на колонны (его, кажется, забавляло мое изумление). После этого я чувствовала, что голова кружится, как у пьяной, но уходить с бала мне не хотелось, поэтому я наконец отошла и присела только когда ощутила, что совсем уже не держусь на ногах.
А один раз я случайно наткнулась на Карлоса и, пользуясь нашим с ним близким знакомством в плену, хотела попытаться разузнать у него обо всех таинственных событиях и возможно напроситься тоже быть полезной - ведь он еще в плену говорил, что тоже считает несправедливым, когда женщин отодвигают на второй план.
Мы отошли в сторону и сели уединенно, чтобы поговорить. Я шла немного раздраженная тем, что меня не подпускают к делам и настроенная на серьезный разговор, а он, как всегда весело рассмеялся самым бессовестным образом и разрушил все мои намерения серьезного разговора. В тот момент я поняла, что я просто безумно рада его видеть живым и здоровым и просто рада с ним говорить.
Мы просто разговаривали и смеялись, как давние друзья, и у меня на душе стало совсем легко. Потом я все же попыталась было его расспросить о происходящем и напроситься помогать - ну, тянуло меня в приключения после пережитого и все - отвыкла от скучной жизни.
В этот момент к нам подошел Рамиро - он был резок с Карлосом и со мной, смотрел на нас очень гневно, что я даже испугалась, когда Карлос, как всегда смеясь, спросил:
- Это что сцена ревности?
Разговор перевели на наши с Рамиро отношения, на то, что Ее Величество говорила с Рамиро обо мне - я почувствовала себя униженной и мне захотелось убежать и спрятаться, чтобы всего этого не слышать.
В этот момент кто-то быстро подошел и резко повернул Карлоса к себе за плечо.
Вокруг стало холодно и мерзко и я поняла, что это выходец… Это был тот самый охранник из гаифской тюрьмы, но он будто стал сильнее - я его даже не сразу узнала.
Его пытались все вместе выгнать обрядом, но он никак не уходил - отделаться от него удалось с большим трудом.
Мне очень хотелось с кем-нибудь поговорить - поделиться тем, что творилось в моей душе. С Элизой я говорила, но она слишком юна - часто перебивает меня и бывает немного резковата в суждениях. К тому же мне с детства было легче дружить с мужчинами - наверное это из-за старшего брата, с которым мы действительно были родными душами. Я раньше редко виделась с Жоржем, но теперь, когда он оказался совсем близко - во дворце - мне часто хотелось делиться именно с ним.
Я пришла к Жоржу в гости. Конечно, обиталище двух холостяков не имело идеального порядка нашей с Элизой комнаты, но все равно там было мило. Мы с Жоржем пили чай и говорили. Я поняла, что не хочу ему лгать и рассказала ему всю правду о том, как я оказалась в плену. Он тоже не оттолкнул меня, а стал утешать и говорить, что больше виновата мать и обстоятельства, а не я. Нет, я рада, что никто из близких мне людей не отвернулся от меня, узнав правду, но каждый раз, когда меня оправдывали мне становилось невыносимо стыдно. Раньше бы не стало - ведь я верила, что помогаю родной стране, а теперь все так изменилось, что мне стало совестно за свою наивность и глупость.
А еще я много говорила с кузеном о Рамиро. Не знаю, насколько ему было это интересно - ведь он не особенно был в курсе любовной истории моей юности, но он терпеливо слушал, сопереживал, давал советы. Жорж, как мой и его отец - очень простой, веселый, не особенно вникающий в тонкости придворного этикета, но какой же он все-таки добрый и настоящий. Я теперь поняла, что очень люблю своего кузена.
Еще вышел прелюбопытный разговор о багряноземельских традициях с дочерью Нар-шада Багряных земель. Она рассказывала, что у них есть «Девушки для услаждения взора»… Они красивы и их специально обучают разным вещам… Потом они еще часто замуж удачно выходят. Только вот… странновато называется эта должность, да и с обязанностями я не все поняла. При разговоре присутствовала Ее величество Королева-мать и пожелала тоже завести таких девушек, а потом предположила, что в Талиге эту роль исполняют фрейлины. Не знаю почему, но меня от чего-то смутило это сравнение. Особенно, когда при подробных расспросах, выяснилось, что бывают еще и «юноши для услаждения взора», но их приходится строго воспитывать, даже плетками… Просто… я так и не поняла, если эта должность вроде нашей - фрейлинской… зачем же так воспитывать?!!! Тут явно есть какая-то недосказанность..
Хотя придворная жизнь и затянула меня почти сразу, все же после плена и всех неожиданно свалившихся на меня происшествий я довольно долго приходила и, видимо, еще буду приходить в себя. В какой-то момент я устала от придворной суеты - отошла и села одна в сторонке. Хотела уйти к себе, но подумала, что все же полное одиночество пока не могу выносить. Я больше не искала встреч с Рамиро - мне казалось, что, возможно, я просто слишком устала надеяться только на себя - и по старой памяти потянулась к дорогому мне человеку и… кажется, я его утомила своим вниманием, а он, кажется, возможно, уже не так влюблен в меня, как когда-то в юности. Я сидела одна и мне просто было очень грустно.
Неожиданно ко мне подошел Рамиро - думала, что опять что-то случилось… но он опустился передо мной на одно колено и, сказав, что передумал и не хочет более ждать, попросил моей руки. Я так была удивлена, что даже не сразу ответила. Мой возлюбленный, как всегда невероятен и непредсказуем. Только что он собирался дать ответ после войны, вел себя прохладно, как мне казалось, и даже избегал меня, а теперь он снова пылкий влюбленный. Конечно я ответила «да», и он надел мне и себе на руку свадебные браслеты. Он рассмеялся и сказал: «Нам еще рано, но какая разница, уже ведь все решено». Рамиро военный - он, кажется, теперь не очень любит высказывать свои чувства при других, а я не верила своему счастью и мне безумно хотелось его ласки. Мы долго сидели обнявшись и разговаривали обо всем: о прошлом, о будущем, о том, как мы жили друг без друга, о том, сколько времени потеряли… Я в какой-то момент почти расплакалась - все же я очень эмоциональна и сейчас такой период в моей жизни, когда нервы на взводе… а он приподнял мое лицо за подбородок и очень нежно поцеловал… Наверное это было не особенно прилично, наверное, многие могли нас видеть… но… мне было все равно, как тогда, когда мы были совсем детьми, и он тайно лазил ко мне в окна и дарил цветы. Я нисколько не смущалась ни оставаться с ним в его комнате наедине, ни ластиться к нему прилюдно. Знаю, что это неприлично - но мне не хотелось этикета и приличий - мне хотелось, чтобы все было просто по-настоящему…
А потом пришел Карлос - веселый и смеющийся. Совсем не похожий на моего Рамиро, но тоже очень красивый, как все Алва. Он позвал нас пить и петь - мы все сидели в кабинете короля - пили вино - дамы из бокалов, а мужчины из горла по кругу. Было весело - я сидела рядом с Рамиро и иногда сжимала его руку или просто поглаживала, а иногда он на меня смотрел своим синим взглядом - так ласково и нежно.
Я смотрела на Карлоса, слушала, как он пел и думала, что он сейчас такой счастливый и веселый, и радовалась, что он жив, и что ему тоже удалось вернуться.
Потом переместились было в общий зал, но уже была поздняя ночь или раннее утро и придворные, уже ушедшие спать, завозмущались.
Тогда мы расположились в подвалах замка. Но я уже кажется сильно устала и начала засыпать и сползать со стула, несмотря на то, что Рамиро упорно меня поддерживал и "поправлял". Тогда Рамиро решил проводить меня спать. Он отвел меня до моей комнаты и мы простились. Я не сразу зашла к себе я полюбовалась, как удалялась его красивая фигура в аккуратно сидящем синем камзоле - почувствовала себя по-настоящему счастливой, что он теперь со мной и убежала спать.
В нашей комнате мы наконец смогли поделиться друг с другом новостями с Элизой.
Элиза искренне рада моему счастью и у нее, кажется, тоже намечаются какие-то перемены в личной жизни - она намекнула, что молодой Окделл к ней неравнодушен, хотя, я, зная истории о его отце, выразила свое беспокойство о судьбе подруги, но Элиза сильная - перевоспитает, если что...
Утро началось с разговора с кузеном, потом к нам присоединились Маргарита Вальдес и Эстево Алва.
Кузен угостил нас волчьим кормом, которым его сосед кормит своего волка (это какая-то тайна - кузен говорил, что не его, поэтому он не может ее разглашать, тем более, она связана с какой-то дамой.
Я с недоверием к волчьему корму попробовала - и оказалось на удивление неплохо. А потом кузен и Эстево рассказали про огромных варастийских крыс, которых, оказывается, ловят и употребляют в пищу. Я ужаснулась, представив во всех красках, как они сидят у очага, поворачивая огромную мохнатую крысятину на вертеле, но Эстево, смеясь., меня утешил - сказал, что "шкурку предварительно снимают".
Я сказала, что все равно ни за что не смогла бы съесть крысу, но Жорж меня разочаровал, намекнув, чем он меня угощал, когда я была в гостях…
В общем… чувствую, что теперь я нигде не пропаду - видимо, и я всеядна.
А после была месса. Я вообще-то эсперантистка, но, честно говоря, никогда не была слишком рьяно религиозной. А тут Рамиро сказал, что посещает Олларианскую и я, не желая с ним расставаться, решила последовать за мужем. И, надо сказать, это была первая месса в моей жизни, когда я точно понимала, что говорит кардинал. А Рамиро - он мирно дремал все религиозное действо, просыпаясь только для соблюдения необходимого обряда. Может быть это не очень хорошо, но меня это забавляло. А еще я просто любовалась его красивым лицом, пока он дремал. Вообще с ним так мало условностей, что я чувствую себя намного более свободной, чем когда бы то ни было. Удивительно, как я могла жить без него так долго. Зачем сохранила гордость когда-то, а не просила его остаться со мной…
Потом, после мессы, Рамиро довольно долго говорил со мной - рассказывал о том, как на самом деле устроен мир. Мне было безумно интересно, но я удивлялась меньше, чем можно бы было ожидать - возможно, общаясь с Алва, привыкаешь к разным чудесам.
Потом мы пошли в общую залу - Рамиро познакомил меня с Анхеликой - вернее мы, конечно и раньше знали друг друга и неоднократно встречались при дворе, но сейчас он представлял меня как свою невесту и это было безумно приятно. Он просил Анхелику мне помогать, чему я была очень рада - она очень умная женщина - я была совсем не прочь узнать ее ближе.
А потом был Большой совет. Я не особенно увлечена политикой, но стараюсь быть в курсе происходящего. Рамиро с Анхеликой идут на совет, а я устраиваюсь среди не особенно заинтересованных в политике придворных во втором ряду. Не буду вдаваться в подробности того, что было на совете, тем более, что все это меркло и бледнело после того, как был озвучен договор с Каданой. Я знала, что Окделл сделал предложение моей подруге Элизе, но не была с ним особенно близко знакома. Все равно мне стало его ужасно жаль, и сама ситуация шокировала своим… абсурдом. Отдать земли не спросив даже мнения владельца… Не хотела бы я оказаться на месте Окделла - ужасное унижение. Он повел себя достойно, насколько было возможно в данной ситуации, но я даже представить не могу, что должно было быть в этот момент у него на душе. Рамиро был в ярости, что и понятно, ведь он воевал с Каданой и дела на северном фронте стали намного лучше, а тут вдруг такой мир. Однако он сказал, что мы слуги нашего короля, а значит оспаривать его решения недостойно и больше мы этой темы не поднимали.
После совета происходит еще одно событие, которое повергает меня в шок - Анхелика неожиданно ставит братьев в известность, что она собралась уйти в призрачный флот. В тот момент я даже не представляла, что это значит. Но, судя по тому, как кричал Карлос на Марселя Валме, когда тот распрашивал в гневе, что все это значит - ведь туда ушла и вновь обретенная им незаконнорожденная дочь - и как злился потом мой дорогой Рамиро - я поняла, что это неправильно и, кажется навсегда. Я потом раскрашивала братьев Алва об этом, но все равно для меня остался непонятным смысл такого ухода. Море - это свобода, но свобода остается таковой, пока выбор остаетcя за человеком. А когда ты сделал выбор и уже никогда не сможешь его изменить, тут, на мой взгляд, уже обязанность вечно бороздить моря становится скорее пленом, чем свободой…
А еще мне было по-настоящему жаль, что Анхелика ушла - она мне нравилась и Рамиро так любил ее - хотя он не любит открывать свои чувства и, скорее, будет злиться, чем делиться ими. Очень жаль, что я так и не узнала и теперь уже не узнаю Анхелику никогда.
Вообще в последнее время я была так сосредоточена на своих проблемах, что совсем забыла писать своим близким. Ну, хорошо… не совсем забыла - после того, что я поняла, что мать косвенно была виновна в том, что я всю жизнь заблуждалась - я все откладывала письмо…
Но Рамиро настоял на том, что время написать… Просто начали ходить слухи, что в Дриксен скверна - я начала переживать за семью и Рамиро сказал, что время узнать, как у них дела и заодно сообщить о нашем с ним решении пожениться.
Я села писать и поняла, что в одном письме невозможно описать все, со мной произошедшее. И я решила, что расскажу родным обо всем при встрече, а сейчас только сообщу о нас Рамиро и о том, что мы едем знакомиться с семьей перед свадьбой. А еще, как бы между делом, спросила, все ли у них хорошо.
Ответное письмо пришло довольно скоро. Писал мой отец - мы никогда не были с ним близки, но в этот раз я была рада, что отвечал именно он - я была почти уверена, что мама не поймет мой выбор - она всегда нелюбила Алва, а значит и Рамиро не полюбит… просто.. из принципа. А отец одобрял мой выбор и я была несказанно благодарна ему за это и счастлива. Но еще он писал, что в Дриксен все же неспокойно и, хотя сами мои близкие ничего такого не замечали, слухи ходили разные и далеко не все были благоприятны.
Я показала письмо Рамиро, и он сразу решил ехать в Дриксен. С привычной его расчетливостью мой жених сообщил Карлосу, что мы едем наводить в Дриксен порядок, а заодним он познакомиться с семьей невесты. То есть он еще и радовался благовидному предлогу своей поездки. Такой уж мой будущий супруг… что ж я сама порой слишком сентиментальна, а он знает, что нужно делать. Наверное, мне нужна сильная рука, которая наконец-то поможет мне понять себя, что я должна делать, то есть, чего я вообще жду от этой жизни.
А потом было еще событие, после которого я поняла, что все, во что я верила, было ложью. Если бы со мной не было Рамиро, я вообще не знаю, как бы я это пережила.
Рамиро пришел ко мне и сказал, что моя мама - баронесса Ансбах заговорщица, а потом я выведала у Карлоса, что мать всегда знала о моих маленьких поручениях с письмами, то есть, вероятнее всего, она меня и устроила на эту «работу». Выходит, что моя мать просто меня использовала, а я думала, что она меня любит… Я поняла, что у меня никогда и не было настоящей семьи - одна ложь, предательство и обман. И мне стало ужасно жаль отца - я представила, как ему должно быть одиноко сейчас и мне ужасно захотелось быть с ним и поддержать его. Я боюсь встречи с матерью, хотя и должна буду ее увидеть, но ужасно жду встречи с отцом - надеюсь мне удасться восстановить с ним отношения уже в новом ключе.