Очень долго собиралась и наконец-то собралась написать отчет по Гондолину. Игра была насыщена событиями, поэтому самым сложным для меня оказалось восстановить их хронологию (по правде сказать, до сих пор не уверена, что ничего не напутала, но уже устала редактировать)

28 июня (Чт.):

Строяк и парад
На полигон заехать получилось неожиданно поздно - пока добрались с многочисленными пересадками уже было 8 вечера. Все, что успели: разложить пожизневый лагерь, натянуть тент и убрать под него вещи на случай дождя.
Зато мы провели чудесный вечер своей командой: много смеялись, Родничок тоже забегал и делился с нами особенностями синдарской медицины))

Наутро принялись за строительство Дома. Еще никогда у меня не было такого веселого строяка - спасибо нашей чудесной команде. Была жара, но мы не издевались над собой и строили не спеша. Ждали, пока появятся облака и солнце ненадолго станет менее палящим - быстро что-то делали, а затем снова прятались в Дом и буквально падали на траву. Так целый день, но под опытным руководством нашего славного Лайренаро все шло очень быстро и слаженно.
Затем бегали до поселка закупаться вкусняшками. Наградой всем за труды была отличная черешня, найденная в поселке.
Затем помогала Лаурэфиндэ на строительстве целятника.

К нам приходил знакомиться сын - Сидион. К сожалению, с ним во время игры у нас не получилось близкого общения. Мы пытались общаться, но он все равно казался чужим, как, наверное, и мы ему, - прибегал к нам, как в гости, практически не общался с нами по игре. С ним игровые моменты были очень условными. Я честно старалась, но это было не очень искренне - я не смогла проникнуться родственными отношениями к игроку. Возможно, просто знакомиться и сыгрываться нужно было сильно заранее, а у нас все получилось в последний момент.

Парад прошел весело, но уже почти в полной темноте. Не видно друг друга, поэтому знакомство выходит достаточно условным, но, наверное, это не так уж и важно - важна сама атмосфера, а в целом все было здорово. Мы даже старательно держали знамя, но не уверена, что его по-настоящему разглядели))

Пока ждали друзей с оружием для Нирнаэт говорили о лесе с Лаурэфиндэ/Глорфиндэлем (Дом Золотого Цветка между собой говорил на квенье, как в Амане, поэтому я всегда употребляла квенийский вариант имени мужа). Разговор вышел полуигровой-полупожизневый, но все равно в темноте в лесу это было здорово - было ощущение присутствия в каком-то по-настоящему сказочном месте. И Лес, как живое существо. Может принять, а может отвергнуть… мы бережно относимся к нему, поэтому, возможно, он будет с нами дружить…

Отступление с Нирнаэт читать дальше
Иду в битву с мечом Лаурэфиндэ. Мечники отступают с битвы, прикрывая фланги. Я старалась быть полезной, но сразиться с врагами мне так и не довелось, я помогала оттаскивать раненых при отступлении и была на посылках - подержи/подай/принеси. Чувствовала себя бесполезной и бестолковой, но хоть немного удалось пригодиться.
Слышу, как говорят, что балрог ранил Лаурэфиндэ в шею - кажется, задел хлыстом. Я ужасно боюсь за мужа, но он, как всегда, отступает в числе последних. Я горжусь своим мужем и лордом - он сильный и необычайно смелый, но как же я волнуюсь за него каждый раз, ведь однажды он может не рассчитать свои силы.

Палаты исцеления
В палатах исцеления какое-то безумие - ужасно много раненых, целители не справляются - иду помогать делать перевязки. Удается помочь нескольким эльда - не помню их лиц, возможно они не из Гондолина, а были подобраны из других воинств. Я не целитель, но перевязывать я научилась еще в Хэлькараксэ - очень рада, что сейчас я полезнее, чем в битве. Лаурэфиндэ, как всегда, занимается целительством, не щадя себя. Мне он еще по пути к госпиталю, как всегда шутя, отрекомендовал свою рану, как несерьезную. Я не верю ему, но разве переспоришь этого упрямца, да я и сама понимаю, что тут не до жалости к себе - нужно пытаться помочь стольким, скольким еще можно, и успеть нужно как можно быстрее.
После долгих трудов удается передохнуть дома. Лаурэфиндэ просит найти его пакетик с бинтами - он оставил его в палатах исцеления - с трудом нахожу его в тамошней суматохе. Муж благодарит, но, мне ведь это совсем не сложно, ведь он измучен, а я не настолько.

Разговор с дочерью Эктэлиона, Эленриль, о ее погибшем брате
Узнаем ужасные вести - сын Эктелиона пал в битве. Его дочь не верит - бедняжка. Она, как во сне, повторяет мне, что это неправда. Сначала пытаюсь ей объяснить, но комок застревает в горле. Ведь она права - для эльфа нет смерти, пока мир стоит, но как ей объяснить, что долгая разлука так или иначе ей предстоит и никто не может точно сказать, когда она закончится для нас - изгнанников, разве сам Вала Намо, но он недосягаем в Эндорэ. Как ужасно, что это светлое дитя должно узнавать смерть и разлуку в нашем городе, который всегда был безопасным и спокойным, подобно Тириону.

Тризна
На площади Турукано устраивает Тризну по павшим в Нирнаэт. Государь Финдэкано пал в Нирнаэт, теперь наш король - Верховный Король Нолдор.
Как все молниеносно меняется и сколько сразу горя навалилось на нас всех после этой битвы - даже осознать его не успеваешь.
Все называют имена погибших, Лайренаро называет брата, Лаурэфиндэ говорит о наших любимых друзьях…
Только когда я слышу все это, вдруг начинаю плакать. До этого момента почему-то не могла - горе словно комом сидело в горле. Мне ужасно больно - отвыкла от смертей, думала, что в этом городе все будет так же чудесно, как в Амане, но, видимо, ошибалась. Обнимаю мужа и брата, Лаурэфиндэ сжимает мою руку, совсем как когда-то в Амане, будто и не было всех этих лет - мелькает мысль - но, вспоминаю обо всех этих смертях и ужасах и понимаю, что прежними мы уже никогда-никогда не будем. Молча роняю слезы, а муж сжимает мою руку своей привычно прохладной рукой.

Снова палаты исцеления
Мои близкие уходят по делам - теперь Лаурэфиндэ не столь безраздельно принадлежит мне, как в Амане, теперь он часто занят. Я безумно скучаю по нему, но тем радостнее встречи, когда он все же находит время заскочить домой.
В палатах исцеления недолго говорим с моим дорогим Алассэ. Он тоже устал и измучен, но я все равно рада поговорить с ним, обнять, ведь он стал мне родным - я считаю его младшим братишкой.
Там же, в палатах исцеления, неожиданно вижу знакомое лицо - Миствен - наша подруга из Амана. Откуда? Здесь? Но нет - слишком юные глаза. Спрашиваю имя девы - Фиондис. Странно, откуда сходство. Спрашиваю у нее о родне и понимаю, что она - дочь Миствен. Дочь… но о судьбе матери, к несчастью, теперь ничего не знает… Такие странные и смешанные чувства по отношению к этой юной деве - она как будто друг, утерянный и обретенный вновь.
Фиондис, кажется, потеряла в Нирнаэт всех… Представляю, как ей одиноко в нашем городе сейчас - прекрасном, но таком чужом и далеком. Алассэ говорит, что ей легче и она уже может по-тихонечку ходить. Отправляюсь с ней бродить по городу. Встречаем Лаурэфиндэ - он тоже узнал ее, когда лечил, и, кажется так же проникся к девушке. Предлагаем ей быть частью нашей семьи, нашего Дома, если она захочет, но она пока не дает однозначного ответа - ей нужно осмотреться. Это и понятно - эта нам ее мать - друг, но мы-то для нее самой чужие.

Посиделки дома. Дорогой друг Даэлуин - наше Деревце
Вечер дома. К нам приходит познакомиться сосед из Дома Древа, Даэлуин - наше Деревце, как мы его потом ласково меж собой звали. При первой встрече он казался немного задумчивым, но оказался очень веселым, общительным и славным. Он стал добрым другом нашей семьи и впоследствии очень часто бывал у нас. Вечер проходит очень тепло и весело.

29 июня (Пт.):
Битва давно миновала, горе притупилось, раны на сердце затянулись, хотя и не перестали болеть. Но прежней мирной и беззаботной жизни уже нет. Разведчики все чаще возвращаются ранеными, вести из внешних земель все тревожнее.
Эктелион возглавляет разведку, и его жена - Леди Дома Фонтана, Сильвен, все время отлучается в походы. Я восхищаюсь ей - она сильная и смелая, но все же мне ужасно жаль смотреть, как Эктелион и Эленриль каждый раз прощаются с ней, ведь риск велик. Ангбанд победил в последней битве и тьма сгущается, пока, к счастью, за пределами нашего города.
Лаурэфиндэ возглавляет дозоры - Государь Турукано понимает необходимость бдительного мира после поражения, поэтому поощряет идею постоянных дозоров в нашей долине.
Отправляемся с Лайренаро в первый дозор. Я уже давно не та юная неопытная девочка, которая когда-то уходила за возлюбленным в Исход, но рядом с опытным следопытом и прекрасным воином Лайренаро вновь чувствую себя такой. Он учит меня замечать важное в долине, слышать и различать звуки и голоса, находить следы и тайные тропы. С восхищением слушаю его и подчиняюсь, как ученик учителю. Одновременно и горжусь им - я уже давно считаю его старшим братом, он по-настоящему родной в нашей семье.
Возвращаемся с дозора - застаем Лаурэфиндэ на совете. Лайренаро уходит отдыхать, а я нахожу кучку детей во главе с дочкой Эктелиона недалеко возле дома короля и сажусь с ними. Беседуем о творчестве, о чудесных поделках погибшего сына Эктелиона, об Амане, обо всем легком и прекрасном. После дозора меня терзали мрачные мысли о тварях, о смерти, о войне, а здесь, с детьми, я отдыхаю душой.
Но совет заканчивается - докладываю мужу о том, как прошел наш первый дозор, и мы идем домой, где уже более подробно и обстоятельно все рассказывает ему Лайренаро.
А Лаурэфиндэ делится тем, что было на совете. В город вернулся Воронвэ, но не один - он привел с собой человека - Туора сына Хуора, того самого, что был гостем нашего государя в годы своей юности. Человек этот пришел в доспехе Виньямара и принес послание от Улмо. Улмо говорит, что настал час оставить город и спасаться в гаванях.
Предупреждение Валар. Впервые после стольких лет…
Наша семья всегда почитала Валар - нет сомнения, нужно уходить. Но государь медлит - Эктелион и Лаурэфиндэ говорят, что он взял паузу, чтобы подумать и принять решение. Невольно вспоминаю Феанаро и мелькает мысль: лишь бы достало у него сил расстаться с творением рук своих… Но тут же успокаиваю себя - Турукано сильный и разумный - он примет верное решение.
Наедине напоминаю Лаурэфиндэ о том, что Вала Намо сказал мне как-то в Амане, что и в Эндорэ возможно счастье, но за все в Арде Искаженной приходится платить. Говорю, что уже почти поверила, что жизнь в Гондолине и есть наше счастье, но Лаурэфиндэ строго отвечает: нет, это лишь один из этапов нашего пути, это еще не конечный пункт, а потому нужно его оставить и двигаться дальше.
Невольно соглашаюсь с мужем.

История с котиком и бараном
По городу проносятся чудные вести: в городские ворота попросился дикий кот. Он ранил Эгалмота, попытавшегося его приласкать, и вообще кот не очень ласковый и явно знавший непростую жизнь - он запуган и на шкурке видны шрамы от заживших ран.
В один прекрасный момент котик прибегает к нам в дом - пытаемся приручить, но он слишком дикий - таскает пояса, метит территорию, шипит и норовит укусить.
Кот еще шкодит у нас дома, а помимо него к нам забредает еще и баран. Он более мирный товарищ, но он ест наши цветы, что огорчает.
Потом кот и баран затевают битву. В ужасе мечусь между ними в попытках этой битвы не допустить. С трудом удается выдворить из дома барана - кажется, при помощи кого-то из детей - они умеют говорить с кэлвар и понимать их речь.
Детям же удается узнать причину неприязни котика к ремням и поясам - он был у востаков, его мучили там, и теперь веревки ассоциируются у него с несвободой и жестокостью. Проникаемся к нему жалостью и любовью - выходит ведь, что он всех нас освободить пытался…
Эктелиону удается таки приласкать кота (в начале именно у них отношения складывались непросто). И все мы с котиком подружились. В итоге он выдает нам тайну своей ухоронки - пояса он запрятал в Доме Гневного Молота.
Пояса помечены, разумеется, стираем их с Лаурэфиндэ в городском фонтане и возвращаем хозяевам.

Забавная история вызывает у нас сомнения и подозрения. Отчего животные бегут к городу из своих привычных мест обитания? Что это - просто совпадение или же какая-то опасность гонит их? Король не придает этому большого значения, а у нас у всех как-то неспокойно на душе. Нельзя игнорировать знаки природы - природа это тоже Стихии, то, что приходит из природы, несет в себе вести Валар.

Лаурэфиндэ удается убедить Турукано вовлечь в дозоры больше эльда из разных домов. Решаем показать большему количеству воинов тайную тропу в долине, которая идет мимо кургана Нолофинвэ и которая может стать путем к тайному отступлению из города, в случае если такая надобность все же возникнет.

Дозор с эльфом из Дома Короля
Иду в дозор с одним из эльфов короля. Показываю ему наши тропы, обсуждаем возможные варианты обороны долины в случае необходимости. Но в долине столь мирно и светло, что на деле ни в какую опасность не верится.

Гадание на картах (Лодка: Таниквэтиль и Тангородрим, творение, кнут)
Отчитываюсь перед мужем о дозоре (разве в Амане мы бы с ним поверили, что когда-нибудь так будет между нами, а теперь… это суровая необходимость) Он идет работать в палаты исцеления, Лайренаро тоже куда-то отлучился. Иду прогуляться по городу, потому что нет сил сидеть одной - слишком много мыслей. Захожу в Дом Ласточек, потому что знаю, что одна леди - Росэдэль - в этом Доме имеет карты, способные читать судьбу, ну, либо намекать на нее.
Подобные карты были в Амане. Карты из Лориэна, как мы считали тогда…
Прошу ее пойти к нам домой и погадать мне.

А дома уже не пусто - у нас гости, и муж, и брат вернулись.
Робко говорю Лаурэфиндэ про гадание - между нами нет никаких недомолвок и запретов, но я знаю, что еще в Амане он эти карты не одобрял, а теперь наша судьба едина - немного волнуюсь, что ему это будет неприятно.
Лаурэфиндэ смотрит на меня немного укоризненно:
- иди, конечно, я ведь ничего не запрещаю тебе.

Садимся гадать. Расклад Лодка - хочу знать судьбу и дальнейший путь.
Не помню на удивление всех карт, но точно выпадают Таниквэтиль и Тангородрим одновременно. Смотрю в недоумении, а Росэдэль не то слегка пугается, не то просто удивлена не меньше меня - говорит очень сильный расклад и редко он выпадает. Затем точно была карта со значением «творение» - мое творение: искусство… или, возможно, ребенок… А еще кнут… У меня сразу отчего-то мелькнула мысль о балроге, но Росэдэль успокоила - кнут также может символизировать силу, подгоняющую события.
А еще узнаю историю Росэдэль о любви, о смерти, о том, что не успела… Вижу как Лаурэфиндэ периодически оборачивается на меня, сидя в Доме и улыбается. Смотрю на него и думаю - как хорошо, что мы успели, как хорошо… И как ужасно, что мне утешить ее нечем… как-то пусто что ли становится на душе…

"Мы все заложники нашей верности"
Вновь наш черед в дозор с Лайренаро. Все хорошо - возвращаемся домой, чтобы доложить.
Застаем Дома Государя Турукано и принцессу Идриль беседующими с Лаурэфиндэ.
Садимся с Лайренаро у места очага во дворе. Говорим о разном, о том, что обоих нас тревожит, о мире, об искажении, о Враге, об орках… Долго-долго говорим… Грустно и страшно, но все же тепло от того, что можно вот так говорить - от того, что мы с Лайренаро так стали близки, как брат и сестра, пережив столько всего вместе.

Не выдерживаем ожидания и заходим в дом. Беседа подходит к концу - все встают, и Турукано завершает разговор: «Я пришел сюда, не зная решения, а теперь знаю - мы остаемся и будем защищать наш город».
Идриль опечалена, а Лаурэфиндэ подавлен. Смотрю на него и сердце сжимается - если ты с силой твоего голоса и твоих речей не сумел его убедить, то и никто не сумеет.

Государь и Идриль уходят. А Лаурэфиндэ говорит, что мы заложники своей верности… заложники… это слышит дочь Эктелиона и повторяет только что вошедшему отцу. Эктелион сердится, но подавлены все - все знают, что теперь мы все будто в ловушке - мы не можем уйти, хотя знаем, что это правильно было бы.

Дозор с Эктэлионом
Лаурэфиндэ отправил нас с Эктелионом в дозор. Мы много говорили - об Амане и нашем общем прошлом, об искажении, о семье и детях. Страшно, что его сын погиб, но его дочь так светла, будто дитя, рожденное в Амане. Я делюсь с ним этими мыслями, но он в сомнениях и вселяет это сомнение в меня: и правда, хорошо или нет, что наши дети в Гондолине растут такими, ведь Эндорэ - не Аман. И опасность есть и здесь, а после предостережения Улмо ясно, что наш, казалось бы бесконечный, мир тоже конечен.
Возвращаемся домой - докладываем о дозоре.

Разговор с нандо
У нас необычный гость - нандо Энадар - пациент Лаурэфиндэ. Он очень милый и видно, что сердце у него доброе, но он, видимо не совсем уютно чувствует себя среди нолдор, к тому же он знает историю Эола, а Эол был его учителем и другом. Мне интересно с ним беседовать, интересно говорить с квенди, который всю жизнь жил в Эндорэ и не знал света бессмертного Амана. Как странны его рассуждения, странны, но иногда пронзительно верны до того, что я не знаю, что ему ответить.

Праздник дров
Идем на городской праздник, но мои мальчики опять пойдут с праздника в дозор.
Приходим туда с оружием.
Вижу подавленное состояние мужа - пытаюсь поговорить, помочь, но он отшучивается. Я знаю, что ему так легче, но меня пугает, что он не может довериться мне - неужели все так плохо, что он не решается открыть мне душу, ну или я недостаточно стала чуткой по отношению к нему.

Муж и Лайренаро уходят в дозор. Мне грустно - танцевать не хочется.

В город приходит энтица и танцует вместе с горожанами. Ну да, это праздник дров - хотя были опасения, что вид дров вызовет ее гнев.

Еще с Амана я всегда любила праздники, а тут мне грустно. Все веселятся и смеются - моих все еще нет - начинаю ощущать себя одинокой среди толпы - отхожу в сторону.

Разговор с Маэглином
Вдруг замечаю невдалеке еще одну одинокую фигурку - еще один эльда не танцует и не радуется - это Маэглин - Лорд Дома Крота и племянник Короля.
Ему так же грустно и одиноко, как мне - чувствую родство душ - подхожу к нему и заговариваю. Мне хочется знать его мнение по поводу решения короля остаться, его отношение к городу, хочется понять, мучают ли и его те же сомнения и предчувствия, что и нас всех. Заговариваю с ним о городе, о судьбе - делюсь рассказом о недавнем гадании - он тоже заинтересован - оказывается он и сам думал о том, чтобы пойти к Росэдэль и узнать о судьбе по картам. Но когда речь заходит о городе и любви к нему и невольно о семье Маэглина - юноша резко обрывает разговор и уходит.
Мне становится еще хуже: я, пусть невольно, причинила боль кому-то еще. «Прости меня!» - бросаю ему вслед. - «Тебе не за что извиняться, леди!» - отвечает он мне и уходит.
Я не нашла нужных слов, чтобы ему помочь, не смогла поддержать, а сделала только хуже. Самой больно и тяжело на сердце настолько, что слезы наворачиваются на глаза.

Но возвращаются мои близкие - рассказываю им о произошедшем - от возможности высказаться становится чуточку легче, но чувство вины все же давит…

Совет у короля
Турукано вновь созывает совет, чтобы сообщить о своем решении. Никогда не любила советов, но тут решаю поучаствовать. Мои отчаялись, а у меня все еще остается какое-то детское чувство справедливости и надежда, что все еще можно изменить.
Начинается совет - Лаурэфиндэ не выдерживает - резко уходит с совета, не желая повторять все снова.
Лайренаро остается от нашего Дома, давая мне возможность уйти за мужем.
Догоняю Лаурэфиндэ по пути к Дому - кажется он рад, что не один. Обнимаю мужа, пытаюсь поддержать и успокоить. Он не отшучивается - он серьезен, из чего я заключаю, что он готов к доверительной беседе, но ему настолько плохо, что привычная оборонительная реакция уже просто не действует.
Зовет меня в дом - остаемся наедине и некоторое время молча сидим, держась за руки и смотрим друг другу в глаза.
Говорим о разном, о цели нашего похода в Эндорэ, о незыблемости дружбы и верности, об искажении, которое все еще слишком сильно, но которое нужно избыть во что бы то ни стало.
Мы не клялись в верности Турукано - нет, но связаны гораздо более тесными узами дружбы еще с Амана. «Мы заложники нашей верности» - да, это так, насколько ты всегда точен в словах - не боишься выразить то, что у всех на сердце, но облечь в слова слишком болезненно.

Кажется обоим становится легче от этой откровенной беседы дома в сумерках наедине… Ты как никогда силен и беззащитен сейчас, сажусь ближе обнимаю тебя - хочется приласкать и утешить, потому что остро чувствую, как тебе сейчас больно и плохо…

Тут из тьмы появляются Родничок с Ингаром - стучатся к нам в дом - они пришли делать фонарики, а у нас им спокойнее и удобнее.

Лаурэфиндэ вновь смеется и шутит. Радуюсь, что он снова приходит в свое обычное состояние, но одновременно жаль, что наше уединение прервали. Ты так занят всегда, что мне иногда не хватает родственной близости с тобой.

Приходит дочь Эктелиона - просит светильник и благославения на приключение - вручаем светильник и со смехом и шутками благославляем. Переглядываемся - все же мы по-прежнему безшабашные приключенцы - куда мы отпустили ребенка?!! - Бросаемся смотреть, потому что теперь мы ни одни дома и разговор все равно не клеится.

По дороге встречаем Лайренаро - совет закончился наконец. Все, как и думали - решение объявлено, и ничто его не изменит. Лайренаро тоже расстроен - идем бродить по городу все вместе.

Нагоняем дочку Эклелиона - она идет гулять с Маэглином - какая-то у них там задумка. Успокаиваемся, а я еще и радуюсь, что у Маэглина, видимо, уже все хорошо, по крайней мере он не один.

Посиделки у Ласточек
Доходим до Дома Ласточек. Какое-то время сидим вместе, но Лаурэфиндэ определенно хочется обсудить совет с другом, поэтому отпускаю их вдвоем.
Сижу, погруженная в свои мысли и слушаю сказки, песни Мелет, игру Лорда Дуилина на флейте. Он утверждает, что давно не играл и все забыл, но по-моему он себя недооценивает - его музыка в ночи просто волшебна.

Вновь веселый вечер в нашем доме
Лаурэфиндэ и Лайренаро забирают меня через какое-то время - все вместе возвращаемся домой. А дома веселье - мед, гости - сначала Деревце и Энадар, затем приходит веселая и славная Мелет.
Вот только от меда и от усталости ужасно клонит в сон - с трудом сижу из приличия, подаю гостям бокалы - ведь я хозяйка, но чувствую, что буквально валюсь от усталости. Лаурэфиндэ периодически «поправляет» меня на стуле. В конце-концов все понимают, что слишком устали и пора расходится спать.


30 июня – 1 июля (Сб. – Вс.)
Одна за другой приходят вести о гибели Нарготронда и Дориата. Рушатся королевства эльдар, которые когда-то казались недосягаемыми для врага.

Наш город - практически последний оплот королевств эльфов в Белерианде. Наши с Лаурэфиндэ дети живы. Это главное, но сколько еще удастся продержаться разрозненным кучкам эльдар - островкам среди бескрайнего моря тьмы - даже подумать страшно.

А на фоне этого благие вести от орлов - мол наши границы и долина Тумладэн все еще под их защитой…

Турукано воспринял это как вести от Валар в противовес предупреждению Улмо.
Вселяет ли это надежду? - Вряд ли. Мы - изгнанники, из всех Валар лишь Улмо не отвернулся от нас. Это не надежда - это лишь ее отголосок, который скоро стихнет.
Вести из Дориата и Нарготронда - вот настоящее предупреждение. Что могло разрушить завесу Мелиан, что стало причиной гибели Тингола в сокрытом королевстве? - мне видится страшный ответ - то, о чем нас столетия назад, перед началом Исхода предупреждал Мандос - предательство.

Лаурэфиндэ рисует
Лаурэфиндэ говорит с нами с Лайренаро, углубившись в творчество. Он пытается рисовать - палящее солнце мгновенно сушит воду и краски, а он все равно пытается рисовать. В итоге у него получается веер для Идриль - подарок на свадьбу. Похожий на мой помолвочный подарок, который он когда-то преподнес мне в далеком ныне Амане. Радуюсь, что ему дается творчество - ужасно боялась, что искажение Эндорэ иссушит его душу. Муж ворчит, что получилось хуже, чем могло бы, а мне нравится - по-моему здорово и ужасно напоминает нашу аманскую юность.

Посещение Дома Снежной Башни
Муж напоминает мне о работе в архиве - и правда за дозорами и переживаниями я уже так давно там не была - наверное, Лаурефиндэ заметил, что я стала печальной и задумчивой и решил меня отвлечь. Иду в Дом Снежной Башни, по дороге встречаю Фиондис и мы идем вместе. в архиве спокойно и мирно - мир книг и свитков, мир, полный событий, которые уже успели стать историей…
Позже привожу туда Сидиона - ему интересно, кажется, но кузнечным делом он увлечен больше, оно пока всецело и полностью его захватило.

Перемены с дочерью Эктэлиона
С дочерью Эктелиона произошли странные перемены. Она стала нелюдимой, раздражитльной, недоверчивой.
Она стала такой после ее путешествия с Маэглином. Я нашла ее в таком состоянии в Доме Эктелиона - попыталась доверительно поговорить, как раньше, но она прячется, закрывается, лишь твердит, что они с Маэглином звали Тилиона, но никто не отозвался. Пытаюсь объяснить ей, что не всегда Стихии говорят с нами напрямую, как мы между собой - возможно отзовется, но как-то иначе. Но она будто не слышит, из чего понимаю, что проблема глубже - что-то произошло еще.
На этом моменте возвращаются ее родители - уступаю им место подле дочери. Понимаю, что тут, кажется, семейный вопрос и нужно оставить их одних - возвращаюсь домой.

Свадьба Туора и Идриль
А между тем жизнь в городе продолжается - Туор становится своим, он уже часть города. Удивительно, насколько он стал родным для горожан, насколько стал похож на эльда - уже иногда даже забываешь, что он из атани.
А теперь он соединил свою судьбу с городом еще и любовью - мы давно замечали его любовь к Идриль, и, наконец, она ответила ему взаимностью. Теперь они женятся и мы все, конечно, приглашены на свадьбу.
Свадьба дивно прекрасна - вспоминаю собственную на сердце становится тепло. Преподносим подарки - муж произносит речь о роке, и в этот момент гремит гром. Вздрагиваю - дурной знак? - Но нет, нет конечно, - это благословение Валар, Улмо разумеется, непременно должно быть так.
Молодые танцуют - танец их сказочно прекрасен, все подпевают.
Обнимаемся с Лаурэфиндэ, улыбаемся друг другу, и все же он очень напряжен и заметно расстроен.
Во время праздника они с Лайренаро успевают сходить в дозор - обычное дело, но мне отчего-то тревожно и невесело.
Потом они возвращаются и Сильвэн уговаривает Лаурэфиндэ и Эктелиона вместе станцевать с веерами. Смотрю на них и улыбаюсь - они так красивы и так светлы, все выглядит так, как когда-то в Амане.
А еще это творчество, а пока есть место творчеству - не произойдет выгорания и опустошения души. Искренне радуемся за них вместе с Сильвен. Они возвращаются к нам более спокойными и повеселевшими.

Эарендиль и прогулка с Лаурэфиндэ
Лайренаро как раз нужно идти в дозор, а мы с Лаурэфиндэ отправляемся гулять в долину. Это прогулка - не дозор, но муж занимает меч Койрэ в Доме Молота, так как нельзя нарушать правила, установленные им же самим, а увидев нас вдвоем в долине могут решить, что мы в дозоре.
По пути встречаем Туора и Идриль с их маленьким сыном Эарендилем. Какой он чудный - любознательный и творческий. Он всем живо интересуется, как и его отец проникается интересом к фонтанам Эктелиона.

Прогуливаемся с Лаурэфиндэ по долине - вспоминаем о прошлом, рассуждаем о будущем - обнимаю его и говорю, что глядя на Эарендиля, захотела еще одного эльфенка. Муж ласково отстраняет - конечно, какие дети, ведь мы-то знаем, что теперь, когда наш город остался последней целью Моргота на пути к полному завоеванию Белерианла, вопрос нападения на город - это лишь вопрос времени.

Тайный ход
Вместе с Лайренаро возвращаемся домой. Лаурэфиндэ рассказывает нам про тайный ход и говорит, что я должна увести туда мирных граждан и оборонять их при отступлении.
Я соглашаюсь, но только если Лаурэфиндэ и Лайренаро пойдут со мной.
Муж просит посмотреть ему в глаза - он знает, что я не выдерживаю взгляда этих сапфировых голубых глаз - и обещает, что придет туда вслед за мной. Я понимаю, насколько тяжело выполнить такое обещание, но верю ему - я всегда ему верю - он никогда не бросает слов на ветер. То же обещание беру и с Лайренаро - брат нехотя, но дает - он тоже знает, что выполнить его нелегко, но обещает постараться.

Дозор с сыном
Приходит Сидион - Лаурэфиндэ позволяет нам с Лайренаро взять его в дозор. В дозоре рассказываю сыну про тайный ход и беру с него обещание отступать туда вместе со всеми в случае необходимости - он слишком юн еще для сражений, и муж с этим согласен. По возврещении сын показывает мне свои первые изделия, отлитые из металла. Я горжусь им и радуюсь, что он ищет и возможно нашел себе призвание - пока он полностью поглащен кузнечным делом.
Перед тем, как отпустить его гулять - дарю ему листик из аманского нефрита - оберег, чтобы хранил его от бед.

Алассэ
Посещаю дом названного брата. Недолго говорим о новостях, о том, что всех нас волнует. Алассэ показывает мне витраж с видом Хитлума, который заготовил для Фиондис. Они полюбили друг друга, и я чрезвычайно рада за них: два дорогие мне существа теперь будут вместе - это здорово. Договариваемся с Алассэ бывать друг у друга чаще - он обещает вскоре ответно наведаться к нам.
У Алассэ ученик - нандо - наш недавний гость. Алассэ учит его витражам - здорово следить за их уроком. Не знаю почему - наверное, потому что мне всегда нравилось наблюдать за искусной работой брата, а еще потому что мне нравится, что и Энадар становится частью нашего города, что и он теперь не одинок.
Начинается сильная гроза и проливной дождь - вынуждена убежать домой, потому что там, вероятно, никого нет, а значит дом без присмотра.

Дом действительно едва устоял во время грозы - спасибо Эктэлиону и его жене, что помогли нам в беде. Домой возвращается Лаурэфиндэ - приводим дом в порядок.

Фиондис и Арьялассэ объявляют о женитьбе и просят нас быть посаженными родителями;
Вскоре Фиондис и Арьялассэ приходят к нам - официально объявляют о своей женидьбе и просят нас быть посаженными родителями Фиондис на их свадьбе. Мы рады - это честь для нас и счастье, что она так решила - значит все же мы сумели стать для нее родными.

Проводим время дома с Лаурэфиндэ - я ужасно рада побыть с ним наедине и просто поговорить обо всем - он часто занят в последнее время, и мы меньше времени проводим вместе. Затем он вынужден ненадолго уйти на совет медиков, но уходя обещает вернуться скоро. Остаюсь его ждать, а сама продолжаю приводить дом в порядок.

Обвал в шахте
Лаурэфиндэ действительно вскоре возвращается, но его почти сразу вызывают обратно - снова случилось несчастье: шахта, где Маэглин со своими Кротами добывает ценную руду для укрепления оружия, обрушилась. И пострадал сам Маэглин, притом говорят, что до обвала он слышал странные голоса, которые будто звали его и будто слышал и голос Идриль там.
Лаурэфиндэ лечит Маэглина - не решаюсь его отвлечь, но в сердце беспокойство: с Кротами в шахту ходил Лайренаро, и он не вернулся домой. Конечно, Лаурэфиндэ бы знал, но вдруг нет, вдруг что-то случилось. Ищу его, но в городе его никто не видел. Наконец встречаю его идущим из долины - бросаюсь ему на шею - Лайренаро улыбается своей милой лисьей улыбкой: «Все хорошо, что со мной случится?» А я прижимаю его к себе и понимаю, что он мне и впрямь стал братом - я ужасно боюсь его потерять.

Тренировки с Лайренаро на мечах
Лаурэфиндэ все еще занят в палатах врачевания. Просит нас с Лайренаро сходить в дозор. В дозорах нет серьезной опасности - конечно, мы сохраняем бдительность, но у нас давно вошло в привычку беседовать о разном.
В этот раз мы вспоминаем сыновей Феанора: неужели правдивы слухи про Дориат, неужели они стали способны на такие поступки? - Не верится и не хочется в это верить, ведь в Амане они были нашими друзьями.

Возвращаемся - докладываем о дозоре Лаурэфиндэ. Лаурэфиндэ пока не может покинуть палаты исцеления - Маэглину лучше, но он еще слаб.

Возвращаемся с Лайренаро домой - упрашиваю его меня потренировать в фехтовании. Конечно муж учил меня еще до Исхода - это было, пожалуй, то немногое, что он настоятельно требовал от меня в нашей семейной жизни - уметь за себя постоять, потому что в Эндорэ он не всегда может быть рядом.
Но я очень давно не тренировалась и, хотя внешне все спокойно, тревожные вести из вне, а также предостережение Улмо не дает забыть, что наш хрупкий мир теперь непрочен как никогда.

Тренируемся с Лайренаро. Он очень ловкий и опытный воин - смотрю на него с восхищением. Конечно, он иногда поддается мне - я чувствую, что он гораздо сильнее и искуснее меня. Но тренировки - тоже спорт - нам весело - это как игра и развлечение, чем-то напоминающее спортивные состязания в Амане.
Невольно любуюсь братом - все же как он красив и благороден. В перерывах между тренировками в очередной раз заговариваю с ним о том, что рада бы была, если бы он нашел любовь и завел семью. Он лукаво улыбается, кажется слегка смущен, но нет - не влюблен пока, к сожалению. Кажется он сам никак не может простить себе Альквалондэ… Я никогда не решусь с ним об этом заговорить - это слишком больно для него. И все же он слишком дорог мне, поэтому я не теряю надежды, что он найдет свое счастье.

Лучные тренировки в нашем доме
Домой возвращается Лаурэфиндэ. Он устал - это видно - явно нужно всем отвлечься, и мы решаем пострелять.
Устанавливаем мишень возле фонтана и стреляем. Из дома выходит Эктелион - сначала он не доволен - опасается за архитектуру фонтана, но мы убеждаем его, что фонтану мы не повредим. Вскоре Эктэлион с женой к нам присоединяются.

В разгар нашей тренировки к нам присоединяется Алассэ.
Я так рада, что он наконец-то смог заскочить к нам - он очень много трудится с больными - ясно, что у него не остается много свободного времени.
Все уходят в дом, чтобы оставить нас с ним наедине - чувствуют, что мы давно не виделись и нам надо поговорить.
Между нами заходит разговор о том, что город наш явно будет следующей целью Врага и о том, что вскоре его, возможно, придется оставить. Алассэ готов отступить при необходимости с теми, кто не может сражаться - он лекарь и это его долг, к тому же он никогда не убивал - это не его стезя - он целитель.
Но все же, если потребуется, он ведь лучник, а в ближнем бою и защититься не сумеет, так как нечем - мелькает у меня мысль. Тогда я дарю ему свой кинжал. Он был со мной с Виньямара - берег меня. Я рада, что теперь он будет у Алассэ. Это хоть какая-то надежда, что он будет защищен - это для меня важно. И для Алассэ, кажется, тоже. Этот факт дарения нас еще больше сблизил.
Одно меня печалит - он не знает, сможет ли убедить свою невесту уйти с ним вместе в случае необходимости. Он не уверен, а я очень бы хотела, чтобы у него получилось. Хочется, чтобы оба если что спаслись - чтобы не было разлуки.

Свадьба Фиондис и Арьялассэ
Свадьба прошла весело и шумно. Полгорода собралось в Доме Небесной Дуги. Я так рада, что столько эльда любит их и пришло разделить их счастье. Даже и Дом Короля, и Туор с Идриль и Эарендилем.
Поздравляем, произносим речи, дарим подарки. Чудесно и славно - рада, что так вышло, рада за них, пусть они будут счастливы вопреки всему, пусть несчастья все же пройдут стороной вопреки всем предсказаниям. Думаю так, а на глаза наворачиваются слезы - судьбу нельзя отвратить - это ясно.
Мы вынуждены оставить свадьбу раньше - опять шторм - дом в опасности. Сколько стало гроз и штормов - это предупреждение, знаки от Улмо, что не прочны творения рук наших, что нельзя держаться за город, что нужно надеяться на себя и на помощь Валар, а не на крепостные стены.

Шторм миновал - идем отдыхать и гулять по городу. Приходим в Дом Небесной Дуги. Сидим с Алассэ, его сестрой и Айвэндэ. Весело беседуем.

Праздник Врата Лета
Для нашего Дома уже стало традицией ходить на праздники с оружием, потому что с праздников или сразу после приходится идти в дозоры.
Вот и сейчас вооружаемся дома и отправляемся на площадь в полном вооружении.
Праздник еще не начался - у меня есть подарки для моих родных - мне нравится им иногда дарить что-нибудь милое по поводу и без, но сейчас особый случай. У всех нас какое-то недоброе предчувствие в последнее время. И дозорные недавно слышали будто волчий вой в долине, а затем шум - будто дрожь земли… Решили, что обман… эхо… но совпадений слишком много - предостережений слишком много, чтобы не замечать их…

Разговор с Лаурэфиндэ в зале советов, разговоры с Лайренаро
Лаурэфиндэ весел, точнее пытается казаться таким - на самом деле я уже давно заметила, что и его силы на исходе. Он всегда сияет как солнце - для меня и для других тоже, но сам тратит себя безмерно и то, что даже веселых его историй стало меньше - знак, что его духовные силы на исходе.
Он танцует со мной, пытается забыться на празднике - поддерживаю это, но между весельем зову его в сторону. Нас все время дергают и отвлекают - увлекаю его в зал советов. Остаемся наконец одни. Дарю ему Аманскую брошь, которую хранила на память о мирной жизни долгие годы. Это хмель - символ моей горячей любви к нему. Черненое серебро с позолотой, а в середине кусочек янтаря. Он улыбается, благодарит - пусть мой подарок хранит тебя - мне так спокойнее. Дрожжащими руками прикалываю брошь ему на рубашку.
Нас прерывают - его вновь куда-то зовут. Он просит еще немного времени - обнимает меня - смотрит мне в глаза. Я ведь уже дал тебе слово - все будет хорошо, мы будем вместе, что бы ни случилось. Сквозь слезы смотрю в его пронзительно голубые, невероятно добрые и ласковые глаза - Я тебе верю, верю, как всегда.
Прижимает меня к себе - соприкасаемся лицами.
- Лаурэфиндэ!
- Мне нужно идти, прости.
Остаюсь одна в зале советов. Вытираю рукавом слезы и возвращаюсь на праздник.

Подхожу к Лайренаро и обнимаю его. Он грустно улыбается - "Все хорошо?" - Киваю.
Надеваю ему на шею его подарок - Нефритовый Аманский амулет с изображением Серебрянного древа. И напоминаю ему о его обещании. Снова реву - ужасно глупо, ведь пока, кажется, нет никакой причины. Я помню про обещание, все будет хорошо, все обойдется - повторяет мне брат и обнимает меня.

Возвращается Лаурэфиндэ. Продолжается праздник - бегаем через ворота, танцуем.

Начинает светать…

Последний дозор впятером
Уговариваем государя отправить дозор за пределы долины. Все же надо проверить, что это были за странные звуки, которые слышали до этого дозорные. Государь соглашается, но он, кажется, уже убежден в том, что город в безопасности и беда обойдет нас стороной.

Все же дозор рискованнее обычного - идем впятером:
Галдор - ведет нас, Эктелион, Лайренаро, Я и Туор
Мы с Туором остаемся вместе со стражей у последних ворот - остальные идут дальше.
Напряженно ждем вестей - время тянется бесконечно долго - в ночной темноте плохо видны очертания долины.
Наконец-то наши дозорные возвращаются - все тихо, никакой твари нет. Убежала, скрылась или правда лишь эхо?

Возвращаемся на праздник.
Муж удивлен, что никого не нашли - опасность ощущается, словно витает в воздухе…
Государь не велит продолжать дозоры на празднике, но мы все равно продолжаем ходить к воротам и обозревать долину через бойницы, все ли в порядке.

Светает… Солнце встает…

Солнце встает, но не на Востоке…
Лаурэфиндэ ушел к воротам - замечаем странный восход с Лайренаро.
Пытаемся указать на это другим. Что это? - Знамение от Валар? Или?… В воздухе будто пахнет гарью.
Горожане поглощены праздником и весельем - они смеются: - «Ариэн! Она, кажется, промахнулась в этот раз!»

Говорим Лаурэфиндэ о своих опасениях, но он, разумеется, и сам уже заметил.

Солнце встало не на Востоке…

Напряжение нарастает… Это дурной знак. Это беда. Это уже почти точно…

Штурм города
И вдруг. Шум и вопли со стороны нашего Дома. Враги? Но как? Откуда? Как они прорвались? - Бросаемся к Дому, благо оружие у нас с собой. Но там Балроги и другие чудища! Их слишком много, а нас очень мало. На помощь бросаются Кроты во главе с Маэглином. Лаурэфиндэ хватает меня: - «Иди зови подмогу, а сама в тайный ход! - Ты обещала, помнишь!»
Бегу, сломя голову, на площадь - кричу, зову подмогу - кто-то бросается на помощь, но уже враги прорываются в главные ворота - подмога теперь нужна везде…

Тайный ход… Не сдержала я обещания - мирные жители успели скрыться. И хорошо. Я знаю, куда идти (Лаурэфиндэ заранее показал нам с Лайренаро ход и тайную тропу я знаю, как свои пять пальцев - множество раз ходила по ней в дозоры). Но поздно… темные уже в городе - побегу ко входу - пойдут по моему следу, тогда конец… конец для всех них. Нет. Теперь я нужнее здесь - война сделала выбор за меня на сей раз.

Бросаюсь защищать ворота, но их уже по сути нет. Отчаянно дерусь с тварями, пытаясь спасти, что еще реально спасти.
Но врагов слишком много, их силы явно превосходят - видно Моргот приготовился к уничтожению последнего оплота Нолдор с особым тщанием. Майар, даже, как говорят сам Гортхаур, Валараукар, огромные тролли, бессчетные орки и волколаки, а еще огненные реки… драконы…
Дерусь, покуда хватает сил. Мысль лишь одна - выстоять, выстоять во что бы то ни стало. За ночью всегда бывает день - не может зло побеждать вечно! Но как же их много - рублю орков, но они не падают… или их так много, что кажется, будто они не заканчиваются.
Уворачиваюсь от дубины огромного жуткого тролля, но внезапная боль и темнота неожиданно настигают меня…

Открываю глаза и вижу над собой рассветное небо, но не ясное, а в дыму… или, быть может, это туман у меня перед глазами. Пытаюсь пошевелиться и меня пронизывает жгучая боль - рука не движется, плечо все в крови и спина, кажется тоже - все платье мокрое и липкое.

Но ведь была битва… Почему теперь такая тишина…

Вдруг слышу злобный ледяной голос, разрывающий мертвенную тишину: «Город пал! Добейте раненных - никого не оставляйте!»

Пытаюсь приподняться и осмотреться - слишком больно и голова кругом. Роняю голову на бок, с трудом приоткрываю глаза и сердце замирает - Лайренаро… Израненный и мертвенно бледный, а на нем государь Турукано… Оба, кажется, не дышат.

Лучше бы и я умерла, чем видеть друзей мертвыми…Но нет… Лаурэфиндэ… Ты, ведь верно ждешь меня, как и обещал - значит и я должна выжить во что бы то ни стало.
Но Лайренаро… и Государь.

Впрочем, вдруг они живы - надо бы проверить потихоньку.

Но вдруг… Тень падает мне на лицо - с трудом поворачиваю голову.

Это враг. Это конец. Готовлюсь с честью принять смерть, но он говорит:
Дева! Красивая - берем ее в плен!

Склоняются над Турукано - как в сердце нож фраза - мертв!
Тормошат Лайренаро и… приводят в себя! О Валар! Жив! Жив!

Нас обоих поднимают. Пытаемся наивно взять оружие, но его отбрасывают в сторону - это вам уже не поможет!

Еле стоим на ногах, но мы живы, значит еще не все потеряно. Спрашиваю о Лаурэфиндэ - Лайренаро не видел его.
Неизвестность… Нет ничего хуже… Но нет - это надежда. Его нет среди мертвых, значит жив, значит успел, значит ушел… и… ждет! - последняя мысль, как очередной нож в сердце - ждет, но не дождется…

Нас связывают и тащат в Ангбанд. Кругом смерть - вижу знакомые лица среди убитых. Фиондис… нет! не ушла, не успела? - Скорее не захотела уйти…
Сколько же еще потерь, сколько боли, сколько тьмы… Я даже плакать не могу, тьма давит, накрывает, лишает чувств - нет нельзя! Нужно держаться - нельзя сдаться ни за что, ведь я обещала.

Еле идем с Лайренаро - думаем о побеге - но нет, невозможно. Это верная смерть. Нандо попытался, но его тут же схватили - счастье, что не убили на месте.
Пытаемся поддержать друг друга с Лайренаро, но оба идем из последних сил.

Он весь изранен - начинает, кажется, бредить - рассуждает о наших друзьях Феанорингах и их падении, о Нарготронде и Дориате.
Говорю с ним, пытаюсь поддержать…

И тут меня накрывает страшная мысль и надежда почти покидает мое сердце:
Лаурэфиндэ… ты, как всегда, сдержишь свое слово. Придешь. Будешь ждать нас. Где условились… Вот только я своего слова уже не смогу сдержать… Ты будешь ждать и ждать, и ждать, а я не приду…
Ты придешь, а я нет… Ты сдержал слово, а вот я нет.
Ужас сжимает сердце при мысли о том, что будет твориться в твоей душе, когда ты, прорубившись через море врагов придешь, чтобы встретить нас, но нас там не будет.

Слезы градом льются из глаз - я уже не чувствую боли от раны, не ощущаю пут, режущих в начале руки, - вместо сердца остается один большой комок боли…

Лайренаро пытается меня утешить - видимо, я что-то говорила, и он слышал. А может я делилась с ним - я уже не понимаю.

Я тебя предала, не выполнила обещание, хотела вечно быть с тобой, а сама оставила.
Прости, если сумеешь…

Но вот меня толкают в спину и я подаю на холодный сырой пол подземелья Ангамандо. Лайренаро падает рядом - он почти без сознания - ему совсем плохо.
Возвращаюсь в реальность - конечно же… Лайренаро. мы оба живы, мы вместе, а значит не все потеряно - ведь ДГМ бежали когда-то из плена, значит и мы сумеем. Конечно, я рано сдалась - не все еще потеряно.

У меня есть бинт - пытаюсь выяснить у Лайренаро, куда он ранен, чтобы оказать ему помощь. Но он весь в крови - столько ран, что не знаешь, с чего начать. Лайренаро утешает меня - все хорошо, подожди, все хорошо.

Появляется один из темных майа. Пересчитывает нас - нас 9. 9! Это из всего города - остальных раненных добили…
- "9? - к чему так много! Пусть их будет 7, как сыновей Феанора! - майа злобно смеется - Сейчас убьем 2х из них. Кого же мне убить?" - он начинает задавать вопросы пленникам по-очереди. Хочет заставить нас самих выбирать, подлец!
Но тут, кажется, приходит приказ всех оставить в живых и вылечить раны.
Начинает лечить… одного за другим… это явно причиняет всем жгучую боль, но раны исцеляются…
Находит у кого-то в процессе кинжал - в гневе отнимает - бранит тролля за то, что не обыскал нас, как следует.
Доходит до меня:
- "А, прекрасная дева. Не бойся, милая, никто тебя здесь не обидит - тебя я возьму себе".
Меня начинает трясти от ужаса. Себе? Что значит себе? Какая судьба у него для меня уготована? Но, он не обыскивает меня, в отличие от остальных и я вспоминаю, что в сапоге у меня спрятан короткий охотничий нож - у меня давно была привычка носить его с собой в дозоры на всякий случай.
Он лечит Лайренаро. Лайренаро не кричит - он слишком сильный, но корчится от боли, словно под пыткой. Сжимаю его прохладную тонкую руку и тихо твержу, как заклинание, только держись, только не уходи!
Лайренаро приходит в себя, он слаб и измучен, но, слава Эру, кажется теперь здоров.
Майа уходит, а нас всех ведут к Морготу.
Предстаем пред черным троном. Никто не хочет преклонять колени, но он использует заклятие ужаса и ноги подгибаются сами собой.

Пред нами на коленях, весь израненный, опустив голову почти до полу скорчился, видимо от боли, Маэглин. Бедный мальчик! Как бы мне хотелось подбежать, обнять, помочь, но липкий ужас придавливает к земле, не дает шевельнуться…

Враг хохочет и издевательски объявляет о предательстве Маэглина. Гнев пересиливает страх и громко выкрикиваю, что это ложь. И многие, кажется тоже.

Моргот издевается - продолжает твердить о предательстве. Маэглин страдает, молчит.
Но как? Как он мог? - Пытали, издевались, заставили - вот как, как же иначе!

Моргот обращает на меня ужасающий взор холодных и злобных глаз:
- "Ты… Леди Дома Золотого Цветка! Подойди, я беру тебя себе!"
Подхожу, не в силах сопротивляться его воле. Но откуда он знает меня? По Аману, конечно, - вот откуда, ведь он меня знал… и Лаурэфиндэ тоже… тогда… давно, когда был еще Мелькором.
Обессиленная падаю у черного трона, из последних сил поднимаю на Врага глаза - пусть не думает, что я сдалась - и… в этот момент меня накрывает тьма. А в чертогах Ангамандо звучит ужасающая и разрушительная, отнимающая всякую надежду и веру в лучшее Песнь Искажения
Я будто не в своем теле, будто Фэа и Хроа больше не слиты воедино, а враждебны друг другу. Слышу, как во сне, крики ужаса со стороны своих товарищей. Меня и саму охватывает ужас - что Моргот сделал со мной? вдруг я теперь никогда не буду прежней? вдруг это то самое Искажение, которое не позволяет даже услышать зов Мандоса, то, о чем рассказывали когда-то в Амане те, кто был в Великом походе?
С трудом, собрав остатки сил и воли в кулак, отодвигаю подол платья и достаю из сапога свой короткий нож. И - не знаю зачем - наверное, от безнадежности и острого желания хотя бы как-то, хотя бы на мгновение прекратить происходящее ударяю Моргота ножом в колено.
Песнь на время замолкает, морок рассеивается, но тут же меня пронизывает злобный и беспощадный взгляд Врага:
- «Это та нога, раненная Финголфином! Ты будешь убита!»

Но в тот момент, когда я уже готовилась принять смерть, я услышала другой голос:
- «Повелитель! ты обещал ее мне - она моя!»
Моргот злобно усмехается:
- «Что ж бери! Но теперь она - орк!»
Орк? как это возможно? - мелькает у меня в голове. Но я ничего не успеваю сообразить - майа в гневе хватает меня и увлекает за собой обратно в темницу.
И… начинает целить меня от Искажения. Его лечение - это невыносимая мука. Страдает тело, но еще больше страдает душа, будто кто-то разрушил ее защиту и грубо вторгся в саму ее суть, в ее существование… Не хватает слов, чтобы все это передать.
Правда за болью неожиданно вновь приходят исцеление и свет. Фэа и хроа снова в согласии друг с другом, возвращается надежда. Неуверенно, словно придя в себя после долгого болезненного сна, озираюсь, поднимаю глаза и… неожиданно встречаюсь взглядом со своим спасителем. Он слишком близко, и глаза его столь пронзительные и глубокие. Замираю и, будто оцепенев, не в силах оторваться вглядываюсь в бездну этих глаз. А там кромешная тьма и холод… хотя, кажется не только, все же еще есть в этом айна отблеск былого света, ведь он спас меня, вернул к этому самому свету, подарил мне надежду на спасение. Беру его за руку и робко спрашиваю:
- Кто ты? Почему ты мне помогаешь?
Он вздрагивает, словно от боли, словно его неожиданно ударили, и резко оттолкнув меня от себя уходит из камеры.
Остаюсь совсем одна. Прохожу по камере, озираюсь. Пытаюсь привести мысли в порядок и осознать, что делать дальше.
Неожиданно майа возвращается. Он хватает меня, обнимает, смотрит, будто в последний раз, а потом меня накрывает резкая боль и поглощает тьма.
С ужасом осознаю, что произошло, обнаружив на полу свое бездыханное тело. Вижу, что мой избавитель и убийца по-прежнему здесь, но теперь я вижу его как-то иначе - словно сильнее ощущаю мощь его стихийной сущности.
Смотрю на него и по-прежнему вижу в кромешной тьме его души отблеск света. Испытываю жалость и, как ни странно, даже благодарность за то, что не позволил тьме меня поглотить:
Идем со мной, - зову его. Идем к свету. Он будто колеблется на мгновение, но тут же корчится от невыносимой боли и почти выкрикивает:
- Уходи! Уходи или навеки останешься здесь!
И я ухожу, потому что и сама уже понимаю, что пора и что зов Намо уже явственно слышен. В Мандосе встречаюсь с моим любимым. Радостная ли встреча? - Нет, наверное, так нельзя сказать в Палатах Намо. Но наши души слишком горячи, у нас осталось слишком много всего незавершенного, поэтому мы знаем, что не нуждаемся в долгом отдыхе и возвращение будет скорым, а еще мы избежали разлуки, хотя и таким странным и трагическим способом. К тому же Лайренаро. Как больно мне было оставлять тебя в Ангамандо! Но мы непременно вернемся за тобой и снова будем все вместе, потому что Тьма не может быть вечной.

Конец игры

Скоро после игры отправились в путешествие - я рисовала в поездах, в парках, просто под деревьями в тени, когда ждали поезда - по вдохновению от игры.
Выложу здесь, пожалуй, главных героев истории моего персонажа:

Лаурэфиндэ:



Лайренаро:



Алассэ: